"Я прибалдел": Признание Центробанка вывело Пронько из себя
Ведущий телеканала Царьград в дискуссии с Константином Малофеевым напомнил о решении Центробанка России, которое действительно вывело его из себя. "Я прибалдел", — сказал Пронько.
Решения Центробанка очень часто оказываются на прицеле телеканала Царьград. Вот и накануне ведущий Юрий Пронько в дискуссии с учредителем Царьграда Константином Малофеевым напомнил о позиции ЦБ в споре с академиком РАН Сергеем Глазьевым. Если раньше противостояние было закулисным, то теперь была написана откровенная кляуза в ответ на прямые заявления Глазьева.
«А вспомните, по-моему, где-то недели две-три тому назад мы с вами встречались, и как раз во время встречи стало известно о том, что ЦБ пытается закрыть рот уже другому нашему человеку, нашему стороннику, нашему соратнику, я имею в виду академика Глазьева, — сказал Пронько. — И я же направил запрос в ЦБ. Они ответили. Они подтвердили факт кляузы. То, что это письмо было в Минэкономразвития. Я честно скажу — я прибалдел. Вот от такой наглости, такого цинизма. Слушайте, если вы не отражаете, не отображаете нашу точку зрения, мы вам рот закроем. Это же ненормально. Ну ненормально».
Юрий Пронько провёл параллель и с ситуацией снятия с эфира программы режиссёра Никиты Михалкова «Бесогон», в которой затрагивались интересы главы Сбербанка Германа Грефа.
«Мы же все с вами понимаем, видим, какая свобода происходит, — согласился Малофеев. — Конечно же, они за свободу свою, за то, чтобы говорить то, что они хотят. Если говорит кто-то то, чего они не хотели бы слышать, — они совершенно за тоталитарный контроль, о чём Греф только что вот в этой врезке прямо с трибуны всем докладывает. Поэтому, конечно же, они не хотели бы слышать то, что мы говорим. Но сейчас, во время форс-мажорного обстоятельства — эпидемии, вскрылось то, как они работают, вскрылось, что для них действительно важно, вскрылось, что не надо давать денег населению, по их мнению. Мол, главное — руководство, корпорация, а люди потом. Вот в этот момент стало понятно», — сказал Малофеев.